НУ И НУ: ОН СЪЕЛ НАШУ ГАЗЕТУ!
Во время съемок передачи о Евгении Крыжановском для телестудии "Око" я внезапно вспомнила, что у артиста остался должок перед "СН". Еще год назад он заключил пари с нами и проиграл.
Во время интервью Крыжановский слегка погорячился, пообещав г-же Беляцкой съесть наш еженедельник полностью, если она сумеет разговорить его оппонентов. Впрочем, есть смысл напомнить, как было дело.
"СН": Как вы полагаете, ваши теперешние заявления всколыхнут хоть немного театральную общественность?
Е.К.: Думаю, нет. Попробуйте спросить театральных деятелей... Перед вами откроется бездна трусости! Уверен, никто ничего по этому поводу не скажет. Если ошибусь, то, положа руку на сердце, обещаю: я съем вашу газету на глазах у фотокорреспондента!
"СН": Но... у нас 16 полос!
Е.К.: Я знаю. Ну ладно. Съем только этот материал...
Статья была о политике и гражданской позиции артиста. Крыжановский утверждал, что "остался один среди театральной интеллигенции". Несмотря на пафос и искренность убеждений, Евгений все же просчитался: статью для "СН" прокомментировали, и пари было явно проиграно. Крыжановский пробовал еще возразить, что "комментарии эти иного рода", но долго не упирался и действительно собирался съесть газету. Редакция, однако, сочла негуманным заставлять человека жевать бумагу и настаивать на варварском акте поедания прессы не стала. До поры до времени, конечно. Во-первых, если честно, не такие уж мы и добрые, во-вторых, просто приберегли козырь...
Так вот, позвонила я нашему дорогому "Христофору" и предложила сняться для молодежной программы, тем более, говорю, должок! Он не спорил:
- Что ж, приходите ко мне домой, раз обещал - съем.
- Можно чисто символически.
- Нет, нет! Если уж есть, то по-настоящему!
Вот такой подход мне нравится: мужик - не баба, сказал - сделал! Мы тут же распределили обязанности: Евгений обещал приготовить гарнир к блюду, а я основной ингредиент - ту самую газету. В назначенное время съемочная группа и реквизит появились на пороге квартиры Крыжановского. Хозяин встретил в майке с огромной, почти декоративной дыркой на животе, но сразу кинулся надевать белую рубашку и повязывать галстук. Мы его, разумеется, тут же попросили не переодеваться, он, разумеется, согласился (думаю, этот эпизод артист Крыжановский специально разыграл).
Интервью снимали на кухне. Там же развивалась и основная, сенсационная часть сюжета, ради которой он, собственно, был задуман. Мы с Евгением, нарядившись в фартуки, начали импровизировать на тему "бумага в кулинарии". Тут уже пострадала не только одна статья, а практически вся газета. Зато что получилось! О таких блюдах Макаревич и программа "Смак" могли бы только мечтать: лапша газетная, блинчики типографские любительские, газета фаршированная и, наконец, суперблюдо "язык - враг мой". Крыжановский ел все. По-честному. Краснел, давился, но жевал так, что у нас с оператором мурашки по коже бежали. А еще успевал острить и рассказывать анекдоты.
После того как съемка закончилась, я спросила:
- Почему все-таки согласились съесть газету? Для имиджа полезно?
- Профессия такая - артист. А это обязывает.
- Но ведь Давыдько, Ефремов или Гостюхин не стали бы этого делать.
- Гостюхин серьезный человек, драматический актер. А мы, комики, другие. Вот Никулин, я думаю, съел бы, и Райкин тоже.
- Вы вообще часто эпатируете и влипаете в истории из-за своего длинного языка?
- О, да! Вся моя жизнь и жизнь моего театра зависели от каких-то дурацких случайностей. Историй могу нарассказывать море...
О ПЬЯНСТВЕ И ГАДЕ ЛЕБЕДЕ
Вот хотя бы история о том, как я перестал пить... Было это семь лет назад в Киеве на встрече деятелей культуры СНГ с политиками. Была большая пьянка, и генерал Лебедь встал с огромным стаканом водки и сказал своим громовым голосом: "Сейчас я выпью этот стакан и брошу пить на-все-гда!". Я решил пошутить: тоже встал, только с маленькой рюмкой и писклявым фальцетом повторил: "Сицас я выпью эту рюмоцьку и брошу пить! Навсегда!" Зал грохнул от смеха, а Лебедь разозлился: "Что это за дурак такой?" Его успокоили: "Не обращайте внимания, это артист, белорусский комик". Что самое интересное, я с того самого вечера больше ни грамма: ни пива, ни шампанского. Первый год было очень сложно - ведь до этого серьезно пил, так, что не мог остановиться. А Лебедя я недавно видел по телевизору, он за чье-то здоровье чарку опрокидывал. Не сдержал слова, гад!
О КВАРТИРЕ И СНОВА О ПЬЯНСТВЕ
Однажды в нетрезвом состоянии я все же совершил мудрое дело. Было это давно, при Горбачеве, тогда еще даже пародий на него не делали. Купаловский театр был на гастролях в Ельце. Мы подвыпили, и, обнаглев, звоню в Минск своему директору, говорю известным голосом: "Здравствуйте, Иван Францевич! Это вас беспокоит генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеич Горбачев. Я слышал, у вас есть такой молодой перспективный артист Крыжановский, до сих пор в коммуналке живет. Как же это так! Почему вы не разберетесь?" На том конце, похоже, упали в обморок, потому что был какой-то стук. Я повесил трубку и к утру обо всем забыл. А когда вернулись в Минск, меня вызвал директор и говорит:
- Ты ж у меня бесквартирный? Нехорошо получается. Ну, я это дело улажу.
И мне дали вот эту однокомнатную квартиру.
ОБ ИНОСТРАНЦАХ И КАСТРАТАХ
Самый, наверное, смешной (из области черного юмора) и нелепый случай произошел в аэропорту Арабских Эмиратов, куда наш театр в свое время приехал на гастроли. Охранник (араб) небрежно проверял сумки пассажиров. Открыл мою, а там видеокассета. Он ее достал и сразу же на месте в видеомагнитофон засунул. Тут у меня и у ребят холодный пот выступил: как раз на этом месте был записан монолог Винокура, где он стоит в парандже и рассказывает о том, как попал в гарем, да еще голосом кастрата. Мы о нравах этой милой страны достаточно были наслышаны, чтобы не на шутку перепугаться. Не тюрьмы, конечно, но отправить обратно нас могли запросто. А араб между тем меня спрашивает по-английски:
- Что это?
Я-то английского не знаю, но хотел ему объяснить, что Винокур придуривается, что комик, пародист и т.д. Выбрал международное слово и говорю, тыкая пальцем в экран:
- Идиото! Идиото!
Как этот араб побагровел! Он-то понял, что я их обозвал идиотами. В конце концов, нашли переводчика, он все объяснил, но кассету все равно изъяли и сказали, что отправят в соответствующие органы. К счастью, продолжения эта история никакого не получила, а Винокур так и остался у арабов.
О ТРЕХ БУКВАХ И СНОВА О ПЬЯНСТВЕ
На три буквы послать могу. Один раз с удовольствием обматерил одного крупного чиновника МВД. Мы к нему пришли просить милицейские костюмы для съемок. А он нам:
- Шо, клоуны-дураки? Клянчить пришли, а?
Я таких иначе как мурлом назвать не могу! Встал и послал его. Мы остались без костюмов.
А один раз меня Жванецкий публично послал на те же самые три буквы. Был фестиваль в Минске: несколько дней и все время непрерывный банкет. Я в первый день выловил Жванецкого и предложил сняться для моей программы на 8-м канале. Тот согласился. На следующий день уже с камерой подхожу к нему, а он:
- Нет, нет, нет! Я думал, вы сфотографироваться со мной хотите... А для ТВ я сниматься не буду.
Кинулся упрашивать - не ломается. На следующий день тоже самое. Ну, думаю, на третий день добью. Подхожу на банкете с включенной камерой:
- Ну, пожалуйста, пару слов для белорусских зрителей!
Он меня, как боксер, поднял за руку, добился тишины в зале и спросил:
- Как вас зовут, уважаемый?
- Евгений...
- Евгений, я мягкий и добрый человек, никого никогда публично не оскорблял. Но вы меня просто достали!!! Евгений, идите на ...!
Полно народу, и все слышали. Сначала я очень обиделся, а потом отошел.
О ПУБЛИКЕ И, КОНЕЧНО, О ПЬЯНСТВЕ
Но чаще всего эпатирует публика, более непредсказуемый народ, чем белорусский зритель, представить сложно. Например, спектакль "Белорусский парламент" вообще не обходится без ляпов. По сценарию там четыре полярных героя, и каждый тянет на себя одеяло. А однажды на сцену выбежал подвыпивший зритель и давай в микрофон кричать:
- Товарищи! Да что ж это за жизнь?! Когда нам дадут нормальную зарплату?!
Зал лежит от смеха. Это хорошо, а с другой стороны: что дальше? Спектакль сорван. И тут произошел поистине исторический момент: коммунистка, БНФ, колхозник и т.д. - все объединились для общего спасения. Дружно скрутили этого оратора и унесли за кулисы. Овации были в тот вечер нескончаемые!
ЭПИЛОГ
Рассказав эти и многие другие истории, Крыжановский задумался и изрек:
- Газету ем первый раз. Это, пожалуй, теперь самый яркий эпатаж.
КАТЯ КИБАЛЬЧИЧ